Андрей Пустовгар: «Книга всегда должна с первой страницы вызывать желание прочитать ее до конца»

НИУ Московский Государственный Строительный университет – по-своему уникальное образовательное учреждение. Это учреждение, которое уже совсем скоро будет отмечать свой 100-летний юбилей, но при этом остается одним из самых новаторских университетов не только в России, но и в мире. О том, как менялся университет, на что делает ставку в настоящее время, какие будут отношения с издателями, чего ждать от новых направлений в образовании и какие новые проекты готовятся, мы поговорили с проректором вуза Андреем Пустовгаром.

Вы работаете в вузе уже 30 лет. Скажите, когда было лучше, при советской системе или сейчас?

Андрей Пустовгар: У меня получилось наблюдать расцвет технического образования в советское время, разруху в постперестроечное и подъем в настоящее время. По моему глубочайшему убеждению, в советское время была та система образования, которая была необходима при социалистическом строе. Система получения образования в СССР, объективно говоря, была очень эффективной. Доказательством служит то, что специалисты того времени востребованы и ценятся сейчас, потому что их профессионализм базируется на фундаменте, заложенном советской системой образования. А вот в постперестроечное время ситуация кардинально переменилась. Пропало само понятие престижа образования и науки! Чтобы ездить за границу и торговать привезенными товарами, не нужно быть ученым. Основная масса людей, которая была в науке, образовании и которая связывала свою жизнь с прогрессом в технических науках, решила, что зарабатывать можно по-другому. Но обвинять их в этом очень сложно, так как им нужно было на что-то жить и кормить семьи. Говорить, что они сами виноваты, в корне неправильно, не они же в одночасье отменили систему государственного заказа в науке, а другой на тот момент не было.  Вообще первая волна ухода из науки и образовательных учреждений началась после  принятия законов «О индивидуальной трудовой деятельности» и «О кооперации в СССР» в 1986 — 1988 годах. Люди с коммерческой жилкой ринулись создавать свой бизнес, совершенно не обладая необходимыми навыками, опытом и законодательной базой. Кстати, это сейчас называется стартапами... К сожалению, после социализма, в перестроечное время, мы создали очень хорошую инфраструктуру для языковой демократии (для болтовни просто говоря), но не создали инфраструктуру для таких стартапов, и именно поэтому большинство начинаний захлебнулись. Люди попросту попали в финансовую и бюрократическую кабалу,  другие неприятные ситуации. Самое обидное было в том, что на этих людей, которые пытались заработать честным трудом, другие стали смотреть, как на мошенников и воров.

Сейчас многое поменялось... С какими основными проблемами сталкивается вуз сегодня?

Андрей Пустовгар: Сейчас начался процесс формирования инфраструктуры в науке, появилась перспектива того, что работать в науке станет престижно и можно будет позволить себе обеспечивать этим семью. Но на Западе условия для ученых на сегодняшний день остаются лучшими. И не только в оборудовании и социальной сфере. Дело в том, что демократические настроения в вузах на Западе намного выше, чем у нас. Там никто не пытается навязать студентам какие-то искусственные правила, мы же всегда ставим определенные рамки, там больше свобод. К счастью, в последнее время мы можем видеть и в России положительную динамику в этом направлении. Начались изменения в лучшую сторону в вопросах выбора образовательных программ. К примеру, у нас реализуются программы академической мобильности студентов, что позволяет не ограничивать их учебой только у нас в вузе, а дает им возможность поехать в ведущие профильные учебные заведения как в России, так и за рубежом.

Не боитесь потерять молодых ученых? Ведь  сами признаем, что условия там лучше...

Андрей Пустовгар: Конечно, в этом и есть самая большая опасность. Потому что на стадии подготовки кадров, когда бакалавр, магистр, аспирант что-то начинает собой представлять как профессионал и задумывается о соответствующей оценке стоимости своей работы, как правило, предложение на Западе оказывается гораздо лучше и интереснее. Причем не обязательно в финансовом плане, а в плане профессионального роста, лучшей инфраструктуры и больших возможностей для самореализации. Но в современном мире и при современных технологиях ограничивать мобильность уже не получится, и мы должны всегда помнить об этом, создавая в России условия и инфраструктуру науки такими, чтобы к нам приезжали лучшие молодые умы и самореализовывались у нас. На мой взгляд, это основа развития государства.  Государство должно не только вкладывать огромные средства в самую затратную часть подготовки кадров (школа и бакалавриат), но и использовать их потенциал на стадиях обучения в магистратуре и аспирантуре. По опыту Европы и Америки — это самые эффективные кадры для осуществления научных прорывов и создания новых технологий. Очень интересная ситуация и в структуре финансирования научных исследований в России: мы в основном финансируем фундаментальные, а не прикладные науки. По сути, Россия финансирует  мировые исследования, на результатах которых во всем мире  развиваются прикладные науки и создаются технологии, которые мы используем, в том числе и в строительстве. Например, фундаментальные исследования в лазерной физике позволили создать в строительстве технологии лазерной тахеометрии, новые системы мониторинга и геодезические приборы. В этом заслуга наших ученых, сделавших фундаментальные открытия в этой области. А прикладные исследования превратили эти открытия в конкретные коммерческие продукты, которые теперь приносят прибыль зарубежным компаниям.  Финансируя только фундаментальные науки, мы фактически инвестируем в мировую науку, так как фундаментальная наука не терпит заключения в рамки патентов,  это всеобщее достояние. При этом нам необходимо развивать прикладную науку, которая позволит превратить фундаментальные открытия в осязаемый результат, это тоже важно для молодых научных кадров. Исходя из этого, нам необходимо создать для них такие условия в государстве, чтобы они смогли в дальнейшем реализовать и применить свои идеи и открытия. У нас же происходит следующее: мы финансируем фундаментальную науку, например по разработкам в области физики ядра, плазмы, и дальше не задумываемся, как реализовать эти открытия. Нам нужна стратегия для развития прикладной науки. К примеру, если бы мы в свое время в Институте физики высоких энергий в Протвино достроили такой же ускоритель (адронный коллайдер), то теперь все ехали бы к нам, а не в ЦЕРН. Эксперименты нельзя проводить на голом месте, для этого нужна инфраструктура и материальная база. И со временем мы могли создать это всё! К этому имелись все предпосылки, так как именно наши ученые первыми практически построили ускоритель на встречных пучках и именно мы получили бы тогда опыт, оборудование и инвестиции. Теперь мы финансируем фундаментальную науку, с хорошими результатами, отправляем наших ученых на Запад, так как там есть необходимая инфраструктура, и почти в ста процентах случаев они не возвращаются. Нам нужно менять стратегию подхода к процессу реализации научных достижений, заниматься их активным продвижением. Только тогда мы станем поставщиками не сырья и мозгов, а технологий мирового уровня. И именно это будет интересно для бизнеса! Если сравнивать государственное финансирование в России и других странах, то мы находимся примерно на одном уровне. Но у нас нет софинансирования бизнеса! Бизнесменам не интересны научные изыскания. Их интересует применение научных идей для развития производств и получения доходов. Соответственно, они финансируют конкретные проекты, которые могут приносить прибыль.

НИУ МГСУ, кстати, реализовал на практике воплощение фундаментальных достижений науки  в конкретные прикладные разработки, на основе которых, по сути, была сформирована новая для страны отрасль — отрасль сухих строительных смесей. Прикладные научные исследования позволили обеспечить развитие этой отрасли в России, и по мере развития данного прикладного научного направления ситуация сложилась таким образом, что завозить данные материалы из-за границы стало попросту не выгодно. И здесь не только произошло импортозамещение, благодаря такому подходу мы сделали эту продукцию экспортной! Работает же! В конце девяностых импорт сухих строительных смесей составлял практически сто процентов, а сейчас меньше одного процента. То есть иностранным производителям попросту стало не выгодно ввозить свои товары, и они или ушли с рынка, или организовали локальное производство, что тоже очень выгодно для России! Что такое локализованное производство ведущих мировых производителей? Это новые технологии, рабочие места, налоги, развитие логистики, упаковка и многое другое! Не нужно смотреть на организацию производства иностранными компаниями как на какое-то зло, это абсолютно нормальный процесс в мировой экономике. Инвестиции способствуют развитию страны. Вот так нужно сделать и в других сферах.

Государственный вуз должен зарабатывать деньги?

Андрей Пустовгар: Конечно. Ведь это часть образовательного процесса, и вы выпускаете потом студентов в открытую жизнь, где им не приносят финансовые блага на «блюдечке с голубой каемочкой». Поэтому они в институте должны быть готовы к тому, что им придется работать, зарабатывать деньги. У нас все научные лаборатории в вузе на полном хозрасчете, при этом практически 100% заказы от бизнеса, это говорит о востребованности научных разработок НИУ МГСУ.  Вообще, в настоящих Российских экономических условиях,  если университет имеет одного заказчика на свои научные разработки в лице государства, это указывает на отсутствие будущего у данного университета, так как это не масштабируемый и не воспроизводимый бизнес проект. Университет должен быть не только кузницей кадров, но и новых технологий, материалов, проектов, которые формируют новые промышленные отрасли и новые рынки.

Как вообще появились лаборатории в МГСУ? Каким образом вы получаете заказ на разработку какого-то исследования и понимаете, что именно это нужно делать?

Андрей Пустовгар: Когда мы занимались проблемой развития отрасли строительных материалов в стране, то столкнулись с тем, что иностранцы, приезжая в Россию, встречают людей по одежке. «Одежка» для университета — это его научные лаборатории, и когда иностранцы приходят и видят, что исследовательское оборудование у нас семидесятых-восьмидесятых годов, они мягко и интеллигентно исчезают. Если у вас нет хорошей базы научного оборудования, то с вами никто не будет сотрудничать. Не имея современной базы, вы не сможете выполнять работы мирового уровня. К примеру, используя обычный оптический микроскоп, который был сделан в шестидесятых годах, вы не сможете исследовать структуру наноматериалов. Точнее, сможете, но эти исследования вряд ли будут интересны и самое главное не смогут соответствовать уровню развития мировой науки. В связи с этим и возникла первоочередная задача — формирование материальной базы научных исследований. Нам здесь, сразу скажу, повезло, программа инновационного развития МГСУ была одобрена и отобрана для реализации в рамках национального проекта «Образование», а затем МГСУ получил статус Национального исследовательского университета. В рамках данных проектов мы кардинально модернизировали свою материально-техническую базу научных исследований. Повезло — это слабо сказано! Это заслуга коллектива МГСУ, тех людей, которые работали и работают здесь. И вот, благодаря такой поддержке от государства, мы сейчас имеем современную научную базу, позволяющую проводить прикладные исследования на мировом уровне. Это был правильный шаг. Нам дали инструмент, которым можно было работать. Потому что спрашивать с ученых какие-то открытия, достижения нереально, если они в действительности не имеют необходимого оборудования. Именно это стало переломным моментом, когда мы вырвались из постперестроечной ямы, создав за короткий срок совершенно уникальную научную базу с учетом опыта ведущих зарубежных лабораторий. Сегодняшний этап развития НИУ МГСУ связан с развитием цифровой экономики, и здесь роль прикладной науки так же высока. Для строительства, в основе которого лежат не структурируемые задачи, что делает отрасль не прозрачной и трудно формализуемой, не поддающейся простому математическому описанию, это возможность стать драйвером нового технологического уклада. Возможность стать отраслью, в которой реализуются высокотехнологические разработки от информационного моделирования до интеллектуальных домовых и городских систем управления.

Как, на ваш взгляд, повлияла на подготовку студентов реформа образования?

Андрей  Пустовгар: Особенно хотелось бы остановиться на таком новшестве, как введение в уровень образования аспирантуры. Вот это я считаю большим минусом, и дело тут не в том, что увеличился срок обучения. Нет. Дело в том, что мы пытаемся формализовать научную работу. А научная работа — это искусство, прорыв и призвание! То, что мы перешли на двухуровневую систему бакалавриат и магистратура — это правильно. Но и здесь, опять же, необходима государственная стратегия сохранения кадров. Чтобы бакалавры не уезжали оканчивать магистратуру за границей.  Должна быть отработанная система. Уезжают молодые специалисты не потому, что не любят Россию, молодое поколение, я бы сказал, еще более патриотичное, чем старшее, а только потому, что потом им некуда пойти работать и самореализовываться. У нас в вузе мы смогли продвинуть и реализовать такую систему, но в большинстве случаев она пока еще отсутствует.

Но в тоже время мы наблюдаем кризис кадров в огромном количестве сфер! Как с этим-то быть?

Андрей Пустовгар: Один из правильных подходов — распределение кадров. Если государство потратило на тебя деньги, время и так далее, будь добр отработай это и принеси пользу стране. Тем самым мы восполним дефицит, и молодые специалисты будут обеспечены рабочими местами. Это тоже будет стимулировать получение образования, позволит, после того как компенсируешь часть затрат, понять, готов работать в данном направлении или нет. Другой вариант — «выращивать» специалистов, в частности оплачивать обучение со стороны компаний. Это абсолютно правильный подход! Но есть одно "но" и очень важное!  Дело в том, что компания платит за обучение студента за счет собственной прибыли. То есть получается, что государство не заинтересованно в непрерывном образовании, хотя заявляет об этом как о стратегической цели. Здесь нужно определиться, что важнее — подготовка кадрового резерва для государства или получение налогов. За границей все затраты относятся на себестоимость, и только чистый доход облагается налогом. А как по-другому, разве формирование своего кадрового потенциала, своей конкурентной базы, квалификации сотрудников не является себестоимостью? Я не должен вкладывать в образование своих людей? Я должен переложить это на государство? Бизнес предлагает часть затрат государству компенсировать, а ему говорят: вы компенсируйте, только мы вас еще налогом обложим. С моей точки зрения, здесь есть просчет в стратегическом плане, и нужно наоборот дать возможность предприятиям, реальному сектору экономики стимулировать работу по  переподготовке кадров. Нельзя видеть в каждом бизнесмене вора. Многие заинтересованы в создании стабильного бизнеса с долгосрочной перспективой.

Какие наиболее востребованные сейчас авторы: наши или зарубежные? И какое наиболее популярное направление учебы?

Андрей Пустовгар: Мы всегда были сильны в точных, технических науках. Строительная сфера — тому подтверждение. Конечно, большую часть учебников представляют наши, отечественные авторы. Но, опять же, в эпоху мировой глобализации невозможно обойтись без изучения опыта других стран, или ты навсегда останешься за бортом.

Если говорить про направление обучения, то сейчас самое приоритетное направление у нас — это технологии информационного моделирования в строительстве, цифровое строительство. Прогресс не стоит на месте, и мы это понимаем.

Как вообще, на ваш взгляд, должна выглядеть библиотека современного вуза?

Андрей Пустовгар: Современная библиотека – это, прежде всего, электронная библиотека. Это огромная база данных, профессиональная информационная платформа, которая объединяет мировую базу знаний и позволяет осуществлять онлайн-поиск требуемой  научно-технической информации. И чем эта база будет больше, чем доступнее и проще в использовании, тем благотворнее это будет сказываться на процессе образования. Для организации учебного процесса и научно-исследовательских работ у нас в университете обеспечен доступ к большинству мировых научно-информационных баз. Несмотря на то, что это стоит дорого, мы пошли на этот шаг и обеспечили к ним доступ сотрудников и студентов НИУ МГСУ. Без этого сейчас просто невозможно развиваться. Раньше ученый в основном аккумулировал в себе знания, которые он черпал из множества учебников, печатной литературы. Теперь информации так много, что затраты по времени на её поиск были бы просто колоссальны! Сейчас необходимую информацию мы можем практически моментально найти по ключевым словам. Более того, анализируя содержание информационных баз можно сразу выделять основные перспективные направления: где больше публикаций, там и сосредоточен интерес мировой науки. Мы используем это для анализа и выбора основных направлений нашей научно-технической деятельности.

Есть ли будущее у печатных учебников?  На что сейчас делает ставку МГСУ?

Андрей Пустовгар: Естественно, это электронно-библиотечные системы. За последние три-четыре года произошло существенное перераспределение пользователей печатной литературы и электронных версий, и полагаю, что в будущем эта тенденция только будет усиливаться.

Спросим прямо: печатные учебники останутся?

Андрей Пустовгар: На мой взгляд, конечно, они будут, только в совсем малых и ограниченных сериях. Я вам даже больше скажу – многие студенты распечатывают необходимые материалы и статьи из электронных библиотек! Но прогресс не стоит на месте, и мы постепенно будем отходить от печатных версий. Это связано еще и со скоростью получения информации, как я говорил ранее.  Электронные базы позволяют более оперативно получать информацию, причём профильную специально структурированную и самое главное достоверную, а не из мусорной корзины "большого Интернета". Вот поэтому и нужно создавать  специализированные информационные базы. Представленная информация должна быть проверенной, четкой и соответствовать действительности. Мы, конечно, понимаем, что без грамотной редактуры, без корректора, хорошей верстки просто нельзя создать нормальную электронную книгу, а уж тем более учебник!

Так почему продажи-то печатной падают? Не проще вузу купить печатную версию учебника, и нет проблем?

Андрей Пустовгар: Нет, конечно! Это и называется организацией образовательного процесса. И любой вуз будет стараться его оптимизировать. Для того чтобы обеспечить нормальную работу со студентами (а у нас их порядка двадцати тысяч), нужно закупить условно двести пятьдесят книг таких, триста таких и четыреста других. Как правило, приходя в библиотеку и спрашивая определенную книгу, студент получает ответ «она занята». От этого и страдает процесс обучения — нет оперативного получения необходимой информации. А в электронной библиотеке не будет слова «нет». Именно в этом заключается удобство. При этом вуз не вкладывает денег в хранение, обслуживание, складирование, закупку, каталогизацию, выдачу книг и так далее. Мы, как и любой другой вуз, должны выбрать ту структуру, которая предоставит студентам максимально оперативный и полный допуск к базе профессиональных знаний.

Библиотеки останутся?

Андрей Пустовгар: Обязательно! Но свой формат поменяют полностью. Более того, я считаю, что именно на базе отраслевых вузов надо делать фундаментальные библиотеки. Это в первую очередь достояние университета, это знания поколений ученых, которые тут работали. Но будущее, безусловно, за отредактированными книгами в электронном виде. Потому что хранить архивы — это очень затратная часть и большое неудобство.

Что для вас сотрудничество вуза и издательства? Как вы видите оптимальную модель взаимодействия? В какую сторону должно развиваться данное направление?

Андрей Пустовгар: Издательство, прежде всего, должно помочь автору представить информацию в учебнике или в научной литературе таким образом, чтобы она была воспринята как можно большим количеством людей. И это не только распространение, но и продвижение! Далеко не всегда автор, обладая знаниями, является маркетологом, пиарщиком, дизайнером и редактором. Книга, не важно, печатная или электронная, всегда должна с первой страницы вызывать желание прочитать ее до конца. В этом тоже состоит задача издательства — не только распространить, но и донести книгу до целевой аудитории, обеспечивая правильный маркетинг и продвижение. Именно так! Потому что чем больше будет потребителей, тем выгоднее будет автору, и автор в следующий раз сам придет в издательство со своим материалом. 

Есть ли трудности в формировании преподавательского состава?

Андрей Пустовгар: Безусловно, есть. Здесь нужно всегда разделять педагогические кадры и научные. С точки зрения преподавания, безусловно, нужно призвание к педагогике. Высококлассный специалист, если не обладает желанием передать свои знания, изложить их в доступной форме, никогда не станет хорошим преподавателем. Но, при этом он должен иметь научно-практический опыт. Поэтому формирование преподавателя — это совершенно отдельный вопрос. Не побоюсь такой формулировки, но это штучный товар, который должен приходить из производства или науки. Потому что невозможно стать хорошим преподавателем прикладных предметов просто закончив институт, аспирантуру и прийти сразу преподавать без получения достаточного практического опыта, не пропустив профессию через себя, не решая производственных или прикладных задач. Поэтому, как правило, преподаватель формируется примерно годам к тридцати пяти – сорока пяти, не раньше. Это, кстати, и западная тенденция. Они специально делают так, чтобы молодой человек не начинал читать лекции раньше тридцати пяти–сорока лет, а вначале поработал в лаборатории или на производстве и накопил практический опыт.

То, что касается научных кадров: по моему мнению, они должны готовиться внутри научного коллектива. Как правило, тех людей, которые хотят заниматься наукой, мы стараемся отбирать еще со студенческой скамьи. Если человек приходит с горящими глазами и ему нужны в первую очередь не деньги, а получение практического опыта исследований, это как раз тот, кто нам нужен. Мы должны понимать, для того чтобы зарабатывать деньги наукой, необходимо получить определенный опыт и научную базу. Ломоносов, чтобы получить образование, шел пешком и не думал о деньгах. Вот только из таких людей получаются действительно крупные ученые.

Какие ближайшие перспективы ждут в вузе, перемены? Вроде как логотип будет меняться...

Андрей Пустовгар: Мы не собираемся переименовываться из НИУ МГСУ! Просто меняется товарный знак.

На самом деле изменение символики МГСУ происходило и раньше. В восьмидесятых был «подъемный кран», в девяностые годы «циркуль». Сейчас буква «С»  — знак, более воспринимаемый в международном плане. Если мы себя будем позиционировать только московским или только российским вузом, это крах для нашего развития. Мы должны ориентироваться на мировое пространство! Зачем себя ограничивать в том, что не имеет границ? Мы можем и готовы работать в мировом пространстве и уже перешли на этот этап. 

Беседовал Дмитрий Самарцев (Научно-издательский центр ИНФРА-М)